Влияние «мозговых центров» на политическую повестку дня
Сегодня аналитические центры – это то, что создаёт мост и коммуникацию между обществом и государством, минимизирует количество непопулярных властных решений и может донести до властной элиты адекватные требования граждан в соответствии с динамическими изменениями внешней среды. Переход от этатизма к господству корпораций привёл к образованию социальной инженерии, где интеллект является инструментом и главной основой всех производимых технологий. Помимо этого, движение в сторону публичной политики создало открытое пространство для влияния на ситуацию со стороны непрофессиональных граждан. Эти процессы активировали новые виды политического звена, и именно те, в которых главную роль играет экспертное знание. Образовалась «пятая власть», реально влияющая на процесс принятия решений в политике.
Первые «мозговые центры» появились в форпосте либерально-демократической мысли – США. В 1910 г. был создан Фонд Карнеги за международный мир, избравший международные отношения, как область своей деятельности. У него есть своё отделение в Москве, которое функционирует с 1994 г. Второй подобной организацией, занимающейся вопросами государственной политики, стал Институт Брукингса, базирующийся в Вашингтоне, который был создан в 1916 г. Обе структуры являются самыми влиятельными научно-аналитическими организациями США и работают по настоящий день.
По доминантным целевым областям деятельности «мозговые центры» можно разделить на: исследовательско-издательские, лоббистские, правозащитные, культурологические, целевые. По широте проблем, которые они рассматривают и изучают: мировые (RAND, «Римский клуб», «Национальный фонд демократии»), общегосударственные и региональные.
В России первые «фабрики мысли» появились в конце 80-х годов XX в. Большинство из них сейчас аффилировано с государственными структурами или существуют на базе научных учреждений Российской академии наук и вузов, получая финансирование из государственного бюджета. В сферу их научно-аналитической деятельности входят, в основном, вопросы внешней политики, международных отношений, мировой экономики. В общемировой рейтинг Top Think Tanks Worldwide 2018 было включено три российские аналитических центра: Московский центр Карнеги, ИМЭМО РАН и МГИМО МИД России.
Одними из отличительных свойств аналитических центров являются рекрутирование экспертов в органы государственного управления и, наоборот, дающаяся часто возможность чиновникам поработать в «мозговых центрах». Это явление получило название «принцип вращающихся дверей» и в США оценивается очень важной функцией «фабрик мысли». Примером этого могут быть, в частности, бывший госсекретарь Генри Киссинджер, занявший пост председателя совета директоров Центра Никсона, и Збигнев Бжезинский, бывший Советник президента США по национальной безопасности, ставший советником и попечителем Центра стратегических и международных исследований (CSIS). Вообще, даже крупные оппозиционные партии на Западе весьма органично вписаны в существующую структуру государственной власти, между ними и правительствами постоянно ведётся конструктивный диалог. Они располагают «теневыми кабинетами», в поле зрения которых находятся соответствующие направления политики правительства, что придаёт особый плюрализм мнениям и аналитических центров.
Не осталась в стороне от развития у себя аналога аналитических центров Япония. Опыт этой страны представляется многим специалистам одним из редких успешных примеров эффективного взаимодействия с исполнительной властью общественных консультативных советов, называемых «сингикай». Советы проводят исследования и составляют доклады по проблемам проводимой в стране политики: от регулирования работы массажистов до изменения электоральной системы. Эти советы имеют разнообразные функции и полномочия, вплоть до принятия политических решений.
Конкретно влиять на политическую обстановку аналитические центры начали не сразу. Можно сказать, это было участие в переговорах на общих правах, как, например, участие Фонда Карнеги в мирных переговорах Первой Мировой Войны во Франции. После Второй Мировой Войны академические круги «мозговых центров» США вместе с влиятельными политиками Конгресса разрабатывали планы по спасению Европы. В конце 1940-х и до середины 1950-х гг. американские корпорации и банки предоставляли безвозмездные финансовые средства для восстановления экономической ситуации Западной Европы, что называлось планом Маршалла, а разработкой его занимался также Институт Брукингса.
Одним из примеров документов, имеющих особо важное значение, может быть публикация в своей статье одним из «мозговых центров» содержания «длинной телеграммы» Джорджа Кеннана. Кеннан первым ввел в оборот термин «сдерживание», который стал ключевым понятием сорокалетней холодной войны США против СССР. Это как раз первый случай, когда продукт аналитического центра стал предметом полемики в широких слоях политической общественности США. Так, президент США Гарри Трумэн, выступая перед Когрессом 12 марта 1947 г. в поддержку оказания финансовой помощи Греции и Турции, использовал в своей речи аргументацию и терминологию «длинной телеграммы» Джорджа Кеннана.
В дальнейшем уже не редкостью были случаи, когда сами тексты статей «фабрик мысли» становились официальными государственными документами. Такое было после выборов 1980 г., когда администрация Рейгана приняла в качестве основы своего правления публикацию Фонда наследия «Мандат на перемены». Еще одним случаем стал доклад, подготовленный в 1992 г. ИМЭ и Фондом Карнеги, предложившими создать «совет экономической безопасности». Пришедшая к власти администрация Клинтона реализовала это предложение, создав Национальный экономический совет. Более свежим примером является доклад 2000 г. неоконсервативного аналитического центра «Проект нового американского века» (PNAC), который был практически идентичным документу, который подготовил заместитель министра обороны США Пол Вулфовиц.
Еще одним способом влиять на выбор политики может быть участие в слушаниях Конгресса, где аналитики «мозговых центров» могут давать свою оценку поднимаемым проблемам и эффективности работы правительства по их решению. Но не менее важную роль аналитические центры играют в преодолении разногласий, поскольку они могут брать на себя ещё более активную внешнеполитическую роль, организуя диалоги по болезненным проблемам и обеспечивая посредничество между конфликтующими сторонами. Начиная с середины 1980-х гг., Фонд Карнеги организовал серию встреч в Вашингтоне, сводя вместе ведущих южно-африканских политиков, религиозных деятелей, бизнесменов, представителей профсоюзов, ученых и лидеров освободительного движения в изгнании, а также членов Конгресса и должностных лиц исполнительной власти. Эти собрания, проходившие свыше восьми лет, помогли наладить первый диалог и обеспечить договоренность о будущем ЮАР в ходе болезненных политических преобразований.
За свою историю разные аналитические центры играли определённые роли в политических процессах, в зависимости от профиля, в котором они действуют. Фонд Карнеги, кроме вышеупомянутых случаев, также на протяжении многих лет участвовал в создании Гаагской академии международного права, а также Комиссии Организации Объединенных Наций по правам человека. Институт Брукингса играл роль в разработке таких вещей, как Бюджетное управление Конгресса и создание Организации Объединенных Наций. Он продвигал налоговую реформу и реформу социального обеспечения. За последние три десятилетия он пожертвовал крупные суммы кандидатам от демократов и республиканцев, большую часть пожертвований выделив, прежде всего, демократам.
Важную роль в формировании основ оборонной политики США сыграли Совет по международным отношениям и CSIS, ведя дискуссию о ядерном нераспространении, взаимном сдерживании и глобальном военном присутствии, а также о постсоветской внешней политике и международных отношениях. Оба аналитических центра выступают за объединение экономик в региональные блоки, такие как НАФТА, работают с Международным валютным фондом и Всемирным банком.
RAND изначально занимался исследованиями и разработками для вооруженных сил США, и вскоре «фабрика мысли» начала играть ключевую роль в политике холодной войны, начиная с «космической гонки» 1950-х гг., а также гонки ядерных вооружений. RAND продвигал доктрину ядерного сдерживания и выдвинул идею взаимно гарантированного уничтожения, которая лежала в основе оборонной политики холодной войны. Сегодня корпорация RAND остается влиятельной, благодаря тесным связям с Министерством обороны США. Атлантический совет в период холодной войны занимался экономическими вопросами, в частности, увеличением торговли между странами-участницами НАТО. Совет учредил множество программ и центров, включая «Программу трансатлантических отношений», «Сеть молодых атлантистов», «Программу глобального бизнеса и экономики». С годами в его фокус стали включаться глобальные проблемы, особенно в Азии.
В последние годы Фонд наследия играл важную роль в администрации Трампа, особенно в плане кадрового обеспечения. Издавший «Мандат на перемены» Фонд даёт свет ряду аналитических исследований, из самых известных – ежегодный «Индекс экономической свободы», «Политические эксперты 2000» и «Мандат на лидерство» (руководство для принятия политических решений).
Аналитический центр либертарианского направления Институт Катона профинансировал и опубликовал значительное количество исследований по теме изменения климата. Институт утверждает, что хотя изменение климата может быть в некоторой степени связано с деятельностью человека, меры по уменьшению изменения климата (например, Киотский протокол) не будут иметь никакого эффекта. Это исследование было публично изучено многочисленными известными научными группами, включая «Scientific American».
Кроме того, можно выделить ещё Институт Гувера, который оказывал влияние на американскую государственную политику как на региональном, так и на федеральном уровне.
Когда речь заходит о влиянии российских аналитических центров на политику, точнее первоначально об их стремлении сделать это, стоит начать рассуждение примерно с 2008 г., потому что именно тогда, а также впоследствии в эпоху модернизации впервые прозвучал голос аналитических центров. Изначально беспристрастное отношение к событиям «фабрик мысли» было призвано поменять вектор подачи в силу определённых обстоятельств. В пересказе СМИ собственно исследовательская, аналитическая составляющая докладов аналитических центров редуцировалась, и на первый план выступали идеологические аспекты предлагаемых системных решений – их ценностно-символическая направленность, связь с конкретными субъектами политического действия и главное – их диалогическая соотнесённость с позициями других спикеров. Эту волну поддержали и действия политиков, отмечавшие важность в нашей стране «мозговых центров» для формирования точек зрения на сложившуюся ситуацию у населения. При таких делах всё, что оставалось экспертным сообществам, – диктовать идейную подоплёку окружающим обстоятельствам. Но такая смена аккорда была не совсем на руку людям, специализирующимся в подготовке ориентированных на научную глубину трудов. Различные специфические технологии, которые задействуются при засилье идейной информации, могут включать в себя организацию провокаций, проведение тайных информационных и пропагандистских операций. Большинство чисто экспертных в западном понимании (связанных со знанием об «объективных закономерностях» общественно-политической жизни, с научным обеспечением проводимой властями политики) функций российских политологов практически не востребуются так. Сам вопрос о реалиях происходящих политических событий должен включать практико-ориентированную, технологическую задачу создания привлекательной/негативной, в зависимости от целей, политической реальности.
Сначала при благожелательной поддержке сверху существующие в нашей стране также экспертные сообщества взяли на себя функцию уже заготовленной для этого ранее «кристаллизации» конкурирующих подходов к модернизации. Эти сообщества призваны отражать существующие мнения в обществе, и их вклад в политическую повестку дня тесно перекликается с «фабриками мысли». Если сказать несколько слов о них, то это прежде всего – Институт современного развития (ИнСОР) и Институт Общественного Проектирования (ИнОП). Предполагалось, что за первой организацией «стоит» Д. Медведев, а за второй – В. Путин. В 2012-2013 гг. прореформистски настроенная часть экспертного сообщества активно использовала общественную трибуну, чтобы повлиять на курс вновь избранного президента Путина. Во время уличных протестов авторы некоторых статей этих сообществ пытались представить определённое интеллектуальное давление на власть, во время назначения курса говорили о том, что консерватизм власти не достигает своих целей.
Что касается самих экспертно-аналитических центров, то на волне ужесточения закона об «иностранных агентах» те из них, кто получал когда-либо зарубежное финансирование, оказались под угрозой стигматизации в качестве «иностранных агентов».
В настоящее время в России наиболее активно участвуют в политической социализации аналитические структуры партии «Единая Россия», например, Институт посткризисного мира и др. Эти партийные аналитические центры находятся в поиске идеологической платформы страны, стараются привить общенациональные ценности и установки национального единства, обсуждают политическое будущее России.
Хотя российские эксперты по внешней политике расходятся во мнениях о том, как урегулировать украинский кризис, они не ставят под сомнение решения Кремля, которые привели к аннексии Крыма и войне на востоке Украины. Эти факты воспринимаются как данность. В то время как эксперты Российского совета по международным делам (РСМД) склонны подчеркивать важность предотвращения конфликтов и сохранения открытых вариантов в отношениях Россия-ЕС, в стратегических предложениях Совета по внешней и оборонной политике (СВОП) и Клуба «Валдай» внимание уделяется не столько потенциальному ущербу, сколько возможностям, которые предлагает этот «перерыв» для отношений с Европой.
Эксперты РСМД и Клуба «Валдай» не позволяют себе ссылаться на теории заговора об Украине, отражающие позицию того, что США контролируют ситуацию там, они больше игнорируют политическую свободу воли Украины и склонны рассматривать конфликт через призму отношений между Россией и Западом после окончания холодной войны.
Стратегия СВОП на 2016 г. по внешней политике, в соавторстве с экспертами из других экспертно-аналитических центров Карагановым, Бордачёвым и несколькими экспертами из Высшей школы экономики, утверждала, что конфликт на Донбассе не будет решён в ближайшее время, поэтому Россия должна держать его в «замороженном» состоянии. С другой стороны, в отчете РСМД за 2017 г. по внешней политике говорится об ущербе, нанесенном боевыми действиями России и призывается к «последовательным усилиям по ликвидации конфликта на Донбассе».
Следовательно, хотя российские внешнеполитические мозговые центры в целом не имеют возможности напрямую влиять на принятие политических решений, их мышление и оценки действительно предоставляют Кремлю альтернативную информацию, которая может приобретать инструментальную ценность в периоды кризисов. Наконец, СВОП, Клуб «Валдай» и РСМД поддерживают связи с зарубежной аудиторией, что позволяет западным читателям получать инсайдерскую информацию о политической кухне Кремля, которая в остальном остается крайне непрозрачной.
