Tal Cual

Творческий аспект в апроприации

• media-savvy
• 16.06.202210.06.2023
• 5

В настоящее время, говоря о современном искусстве, нужно остановить своё внимание на одном из актуальнейших направлений, таком, как апроприация, т.е. использовании в произведении уже существующих образов без изменений. Не вызывает сомнений, что о вечном уже почти всё сказали, важнее и интереснее сейчас пересматривать темы на новый лад, когда вечное обличается в новые формы и рассматривается под взглядом новых, ещё неизведанных, концепций в интерпретировании работ старых сюжетов. В 1968 г. Ролан Барт в эссе «Смерть автора» представил идею невозможной оригинальности. По его мнению, единственное, что возможно сделать – это перегруппировать уже существующие знаки. Таким образом, из музыки к нам пришёл мэшап, из литературы – ассамбляж и метод нарезок. Из наиболее значимых культурных явлений, транспортирующих образы, также стоит отметить бриколаж и реверсирование (détournement). В некой абстрактной знаковой среде как будто формируется обыденная реальность, а искусство, успевая за трендом, отвечает за позитивистское сочетание образов посредством апроприации, чтобы не разорвать грань между действительностью и фантазией.

Но ещё одним свойством современной культуры, на котором восседает апроприация, помимо очевидного позитивизма, является её гетерогенность. А когда все элементы разнородны и самодостаточны наступает время реконтекстуализации, что, в свою очередь, подразумевает изменения смыслов и определений общей картины. Зачастую такое изменение контекстов подтверждает или опровергает основные постулаты дискурса, ведя разговор с помощью извлечения разнородных массивов текста, изображения и др. содержания. В этой связи нам прекрасно знакомы интернет-мемы, хотя это, наверное, самый простой вид такого рода переноса знаков. Сочетание материалов из разных дискурсов в науке будет задачкой посложнее. Допустим, использование статистической теории в социальных науках для апробирования количественного анализа, узкой специализации из индустрии финансов, – это пример удачной реконтекстуализации. И если наука позволяет такие игры со смыслами, то самое время за апроприацией.

Хотя, вообще, вопрос о заимствовании в культуре существовал всегда, его можно назвать фундаментальным. Апроприация, правда, не является заимствованием, но и в полной мере оригинальным произведением также. Вообще, традиционно существует разграничение между копированием и использованием художественных образов для реализации собственных творческих замыслов авторов, ведь подражание и переработка способствуют углублению и популяризации тем, обогащая культуру новыми ассоциативными структурами. Впервые, кто задался этим глубоким вопросом, был Дионисий Галикарнасский в 1 в. до н.э. Его метод имитации был очень влиятельным литературным способом, включающим ораторские навыки подражания, обработки и обогащения текста, чтобы он был адаптированным, но не отступал от прежнего автора. Кроме этого, у Эразма Роттердамского был опубликован в 1512 г. учебник по риторике, в котором, в частности, говорилось, как переписывать готовые тексты и как включать их в новую композицию. Он давал в этой книге систематические инструкции о том, как приукрашивать, расширять и разнообразить речь и письмо.

Защитой авторских прав стали заниматься намного позже. В Средние века заявлять о правах на свои произведения было бессмысленно и даже греховно. Впервые закон о защите авторских прав – Статут королевы Анны – был принят в Великобритании в 1710 г. и он защищал авторов книг, карт и чертежей. В Новое время, как только появлялось выдающееся произведение искусства, тут же возникало множество тех, кто его копирует или заимствует с некоторыми изменениями. Достаточно частой практикой был изо-сэмплинг – использование в своих произведениях фрагментов чужих работ. Обычно в некоторых подобных работах видно, что она состоит из кусочков, одни как бы принадлежат автору, другие – нет, он срисовывает их с других полотен. Для оценки творческой работы во время частичного заимствования в то время стоит рассмотреть наиболее знаковые работы.

У круга мастера Перино дель Ваги есть полотно «Сотворение Адама», которое изначально написал Микеланджело Буонарроти. В новой версии была дана своя интерпретация сюжета, потому что была несколько видоизменена взятая за основу композиция. Элементы одежды, фон, движения героев – всё подверглось изменению. В идейном плане художник круга Перино дель Ваги подчеркнул не само сотворение человека как акт гигантской творческой энергии, а удовлетворение его первородной жажды познания, расположив руку Господа не почти касающейся руки Адама, а размещённой на его лбу. Мастерская Якопо Пальмы Младшего запечатлела на картине «Нептун и Амфитрита в окружении нереид и тритонов» позу бога морей, повторяющую мраморную скульптуру Микеланджело «Аллегория Дня». При этом, образ просто включён в другую картину. Теодор Ромбоутс и художник из его окружения работали над разными картинами, похожими на «Зубодёра» Караваджо. Их работы нельзя назвать копиями: они изменяют детали композиции Караваджо, используют иных персонажей и другие костюмы. Говоря о репродуцировании работ того времени, стоит упомянуть о важности этой деятельности для того времени, т.к. работы некоторых известных авторов часто бывали уничтожены или утрачены, поэтому сохранялось значимое для нас сейчас наследие. Тем не менее, всегда важным оставалось хотя бы изменить существенно настроение композиций.

Несколько аллегорично появление в эпоху споров о плагиате таких работ, как «L.H.O.O.Q» Марселя Дюшана. В 1919 г. на открытке с изображением Джоконды он подрисовал ей усы и козлиную бородку. Конечно, это возвращает нас к спору о «божественной» природе работы художника и к вопросу о том, как можно что-то добавить, чтобы не быть обвинённым в копировании, когда, по сути, существуют образы, которые видоизменить нельзя и они могут быть представлены в единственно возможном виде. Добавляя что-то к картине, ты нарушаешь её сакральный смысл. Самое смешное, что ни дадаистский, ни социальный смысл о месте художника не был замечен, а важно стало то, что Дюшан видоизменил образ, тем самым, дав рождение стилю апроприации. С тех пор, много художников пытались попробовать себя в этом направлении. Конечно, в первую очередь пробовали воспроизвести работы в жанре апроприации с использованием коллажей, потому что в ту эпоху эта манера была чуть ли не единственно возможной для них в переносе готовых образов и к тому же достаточно популярной. Немецкий дадаист Курт Швиттерс использовал в своих коллажах тривиальные картинки из СМИ и репродукции знаменитых картин, а его современник, создатель фотомонтажей Джон Хартфилд – репортажные снимки, в том числе, фотографии Гитлера. Американский сюрреалист Джозеф Корнелл заимствовал для своих изысканных композиций иллюстрации викторианской эпохи и опять же репродукции. Одна из самых известных его работ – «Мальчик Медичи», главным элементом её является фотография картины Бернардино Пинтуриккьо «Портрет мальчика». Роберт Раушенберг, как и его кумир Швиттерс, брал фотографии из СМИ, художественно их обрабатывал и соединял с другими предметами на холсте – так получались его знаменитые картины-«комбайны». Его друг Джаспер Джонс «посягнул» ни много ни мало на американский флаг – этот символ появляется на самых известных его произведениях. Герхард Рихтер писал свои фотореалистические полотна с фотографий, которые публиковались в различных изданиях. Хотя его картина 1964 г. «Египетский пейзаж» – скопированная на холст страница из путеводителя – это не совсем апроприация, в силу того, что скопирован был не образ, а целая картина без дополнительного оформления и включения её в смысловой состав работы.

Большой толчок развитию апроприации был дан в США и Западной Европе с 1980-х гг. В странах, где используется Общее право, появление данного феномена ничуть не удивительно, т.к. основным критерием в создании таких изобразительных произведений является принцип добросовестного использования произведений искусства. Явление апроприации 1980-х гг. самостоятельно, развитие происходило независимо от идеологии дадаизма и поп-арта, а лишь с зависимостью от нового типа производства и восприятия искусства в XX в. Искусство, созданное с технологией апроприации, вплоть до 2000-х гг. тесно связано с постструктурализмом и деконструктивизмом. Логика художников-апроприаторов направлена на поиск стереотипов и конвенций. Авторы работают с различными источниками апроприации – от образов истории искусства (как модернизма, так и более ранних и поздних периодов) до образов рекламы. Многие работы таких художников, как Шерри Ливайн, Синди Шерман и др. отличаются проблематичностью прочтения, двойственностью толкования, противоречивостью. В связи с чем творчество этих художников или становится центром дискуссий и рассматривается как критическое, или определяется как циничная эксплуатация массовой культуры и достижений искусства предыдущих периодов. Часто практики художников со сходными стратегиями и общими чертами разделяются на критические и «конвенциональные».

С другой стороны, уже с первых лет после выставки «Изображения» 1977 г. в галерее «Artists Space» в Нью-Йорке зарождается творческий подход в апроприации, выбравший в качестве основы оперирования творческим материалом заимствование и презентацию образов искусства или массовой культуры. Выставка положила начало творчеству новой плеяды художников, чьё искусство исследуется в рамках теории монтажа Вальтера Беньямина и симуляционизма Жана Бодрийяра. Художники могут быть объединены тем или иным признаком: применение техники фотомонтажа, критика феминизма, обращение к маргинальной культуре, критика идей модернизма, использование стратегий товарного производства, реди-мейд на основе предметов товарного потребления и т.п. Но говоря в общем, апроприация зарождалась как способ построения формы.

Если в начале в работах Ливайн «После Эгона Шиле», «После Хуана Миро», «После Казимира Малевича», где она воспроизводит гуашью или акварелью образы модернистов, мы видим только лишь аннулирование сакрального статуса произведений, то в работах Шерман с образами из всем известных кинофильмов, также из древнегреческих мифов, из живописи Рафаэля и со своими перевоплощениями мы прочитываем элементы подражания авторам прошлого. В такой связи работы Джеффа Кунса – скорее акт популяризации искусства. Существует также мнение, что Кунс целенаправленно осуществляет симплификацию искусства, тем самым, отменяя его элитарность и внедряя истории искусства в массовую культуру. Но раз, стало быть, надо поддерживать связь своего искусства с апроприацией, то апроприировать под вкусы страждущих зрителей образы становится само собой разумеющимся. Одна из последних его работ является серией скульптур из неокрашенного гипса, напоминающих нам об античном наследии, под названием Gazing Ball.

Фавн Барберини, Геракл Фарнезе, Диана, – скульптуры выполнены в малейших подробностях, со всеми сколами и шероховатостями, только размеры их сильно преувеличены. В итоге получается гиперреализм: гипсовые скульптуры превосходят в своей реалистичности подлинные античные образцы. Каждая из скульптур была дополнена сияющим синим шаром, такие же используются для украшения садов в Америке. Художник постоянно берёт всеми узнаваемый образ и воссоздаёт в абсолютно новом контексте.

Такие художники, как Кунс, внесли в рамки искусства предметы и образы повседневного мира, что определило и темы современного искусства, где объектами апроприации всё чаще становятся реклама, кино, человеческое тело, образы, относящиеся к различным сферам жизни общества – всё, с чем может столкнуться зритель и художник в повседневности.

Кунс широко применяет любые найденные образы – игрушки азиатского производства, кичевые открытки с изображением Майкла Джексона, фотографии собачек, фигурки сувенирных и алтарных ангелов, превращая их то в живопись, то в скульптуру. В качестве скульптурных материалов он берет фарфор (именно в фарфоре представлен в полный рост поп-идол Джексон), раскрашенное дерево (заготовки делают в альпийской деревне под Мюнхеном, где столетиями существует ремесло католических алтарных, а теперь и сувенирных резчиков) и нержавеющую сталь, из которой, в частности, отлиты кролик с морковкой, клон маленькой надувной тайваньской зверюшки для пляжа или душа, и повторение бюста Людовика XIV работы Бернини.

Эти фигуры производят сильнейшее впечатление того, что должно быть скрыто, но выставлено или выбралось под прожектор искусства и теперь предано общему рассмотрению. Мы также видим то, что полюбили демонстрировать в нуаре киберпанка: маток, от которых произошли вещи-сувениры, а иногда вещи, символизирующие идеи трансгрессивного порядка (например, мрачный бронзовый акваланг, похожий на обгоревшую грудную клетку).

Кунс как бы деконструирует рекламный образ общества спектакля, благодаря чему большинство работ – пылесосы Шелдона, парящие в солевом растворе внутри аквариума баскетбольные мячи, полуфигура обнаженной блондинки, обнимающей игрушечную розовую пантеру, или бурый медведь, беседующий с британским полицейским, – оставляют более глубокий след у обитателей взрослых этажей покупательного спроса.

Многие творения художников стиля апроприации заимствуют работы, считающиеся «всеобщим достоянием» (т.к. часто прошло уже много времени после смерти автора) и поэтому не защищены авторским правом. Тем не менее, разгораются горячие споры вокруг более поздних работ и многие дела решаются в суде. Если углубиться в вопрос того, какая апроприация правомерная, а какая нет, можно обратить внимание на четыре момента, важных для закона. Во-первых, в каких целях художник, позаимствовавший произведение чужого автора, использует это произведение; использует ли он его в коммерческих целях. Во-вторых, характер заимствованного произведения, защищенного авторским правом. В-третьих, степень заимствования. И в-четвёртых, какое влияние апроприация оказывает на рыночную стоимость позаимствованного произведения.

Достаточно известное разбирательство фотографа Джима Крэнтца с Ричардом Принсом, взявшим его снимки «Мальборо-мэна» для рекламы табачной компании Philip Morris в своих личных целях. Также широкую огласку приобрело дело против того же Принса Патрика Кариу, у которого якобы были украдены снимки ямайских растафариан, опубликованные в его книге «Yes Rasta». Возможно, Принсу стоило провести диалог с этими людьми перед тем, как он что-то заимствовал. И кроме этого, существует проверка на «преобразование», введённая в судебное дело в 1994 г. Благодаря чему, кстати, Принс был признан невиновным.

Джефф Кунс также был замечен в подобных разбирательствах. На него подала в суд фотограф Андреа Бланч за использование её работы в картине «Ниагарский водопад». Она представляет собой коллаж, на котором изображения четырёх пар женских ног (одна из них – заимствованная фотография Бланч) наложены на фотографии Ниагарских водопадов, а также пончиков и прочих вкусностей. Здесь художник, как и во многих других своих работах, доводит до абсурда капиталистические методы промоушена товаров. Суд посчитал, что Кунс значительно преобразовал фотографию Бланч и придал ей совершенно новый смысл.

Один из известнейших художников, работающих в стиле апроприации – Шепард Фейри, и его также не спасло от участи предстать перед судом. Начинавший как художник стрит-арта он стал владельцем компании OBEY, выпускающей свои знаменитые изображения нонконформистской направленности. Его известнейшая работа – постер OBAMA HOPE, сделанный для президентской кампании Барака Обамы. Как и все остальные «уличные художники», он украшал стены домов своими постерами и наклейками, не имея на то разрешения. Но этическая составляющая стрит-арта – это отдельная тема. Нужно только помнить, что Фейри, как и Бэнкси, оставил свой след почти во всех крупных городах Европы и Америки. Художник чаще всего использует образы русских, китайских и кубинских революционных плакатов, а также постеров радикальных движений, таких как «Чёрные пантеры». Фейри также любит афиши в стиле модерн и плакаты рок-групп. Как и Ричард Принс, он никогда не указывает имён тех, у кого позаимствовал какие-то элементы. Большинство авторов плакатов, которые послужили основой для произведений художника, принадлежали к левым партиям и могли быть очень недовольны тем, что он использует их работы в коммерческих целях – в частности, продаёт постеры на своём сайте, слегка их перед этим модифицировав (обработав в Photoshop). За каждым из революционных плакатов стоит какая-либо идея, на которую Фейри просто не обращает внимания, вырывая образы из контекста. Если Фейри хочет делать «чистую» работу, то он должен не скрывать за немой ширмой их дело, а, наоборот, рассказывать о том, за что они боролись, знакомить своих поклонников с историей освободительных движений.

В работах апроприации также развиваются темы, посвящённые экологии, насилию, политическим аспектам, аспектам войны и мира, социальные вопросы. Например, в работе Кэтлин Гилхе «Бахус, восстановленный» 1992 г. заимствовано полотно Караваджо «Вакх». На фестивальном подношении среди вина и фруктов на столе изображены презервативы. В то время, когда СПИД забрал жизни многих артистов и художников, автор пытался облечь незащищённый секс в форму нового запретного плода.

В формировании методов заимствования определённых образов и мотивов искусство XX и XXI вв. прошло большой путь. Но в некотором плане, для того, чтобы быть действительно оригинальным, метод апроприации не является самым оптимальным для художника.